Тимур Раджабов
* * *
Судьба – не злодейка, а фея, но жизнь такова,
что зайцем трясет на ухабах и гордого льва,
а смерть – точно бог: ни друзей, ни врагов поприличней.
Надежду на хлеб не намажешь – пусть гравий и грай
считают ворон, ну а ты и без веры играй:
отчаянье может быть только бескрайним и личным.
что зайцем трясет на ухабах и гордого льва,
а смерть – точно бог: ни друзей, ни врагов поприличней.
Надежду на хлеб не намажешь – пусть гравий и грай
считают ворон, ну а ты и без веры играй:
отчаянье может быть только бескрайним и личным.
Считая, что нет ни любви, ни тепла, ни черта,
не смей открывать для проклятий печального рта –
не всякий повтор пустоты измеряется в герцах.
Тетёшкая боль, разложив на столе номера,
ты помнишь, что грудь – не амбар, что просвет – не дыра,
а место, где некогда билось влюблённое сердце.
не смей открывать для проклятий печального рта –
не всякий повтор пустоты измеряется в герцах.
Тетёшкая боль, разложив на столе номера,
ты помнишь, что грудь – не амбар, что просвет – не дыра,
а место, где некогда билось влюблённое сердце.
